Субботняя рубрика-Писатель о Любви отрывок..


....Казначей Матушкин не любил свою дочь, и были у него на то законные причины: двадцать лет назад, служа в губернии чиновником контрольной палаты, будучи хорошо замечен начальством и уверенно мечтая о большой карьере, он женился на дочери разорившегося помещика Кандаурова, а через три месяца после свадьбы ему довелось пережить такую сцену.
Однажды зимою, возвратясь со службы, он подошёл к двери в маленькую комнату молодой жены и замер на пороге, онемев от испуга, обиды, от горя: весь свет лампы, накрытой абажуром, падал со стола на тонкую и гибкую фигурку Варвары Дмитриевны, она стояла на коленях и, молитвенно сложив руки, говорила незнакомым голосом:
- Вы не должны терять веру, вы не должны гасить сомнениями эту великую любовь, - боже мой, как хотела бы я идти с вами и каждую минуту, всегда, до могилы помогать вам...
На диване сидел товарищ тестя, политический ссыльный Муханов, богатырь ростом, ласковый и мягкий человек, уже седой, несмотря на свои сорок лет. Он старался приподнять женщину с пола и взволнованно убеждал её:
- Встаньте, Варя, ну вас к богу! Спасибо вам, пристыдили вы меня.
И, приподняв маленькое, ещё девичье тело, он крепко обнял его большими руками, а потом, целуя женщину в лоб, дважды звучно сказал:
- Милая вы моя, милая моя...
Сначала Матушкин смутно и мимолётно почувствовал в этой сцене что-то человечески светлое и доброе, что-то ласково тронувшее его за сердце, но вдруг увидал в зеркале своё отражение: подавленное, сутулое тело, жалкое, опрокинутое лицо, с полуоткрытым ртом и растерянно мигавшими глазами, - в груди у него как бы вдруг лопнуло что-то, сердце облилось жгучим потоком обиды и негодования:
- Это что? - спросил он, задыхаясь. - Как вы смеете, вы...
В ответ ему Муханов, обняв его жену за плечи, начал говорить что-то о чистоте души русской женщины, о своей усталости, о том, что Варя - он так и назвал, Варя - разрушила его сомнения, оживила лучшие надежды, - говорил он строго и громко, точно декламируя стихи Некрасова, лицо у него пылало и глаза были увлажены.
- Ступайте вон! - глухо сказал Матушкин. - Вон, без слов!
Жена, бросившись к нему, испуганно крикнула:
- Сергей, что ты?
А Муханов, разводя руками, удивлённо пробасил:
- Послушайте, батенька...
«Кажется, я не то, не так», - мельком и пугливо подумал Матушкин, но оттолкнул жену и осевшим голосом снова сказал:
- Вон, говорю я!
Варвара Дмитриевна, рыдая, упала на стул, а Муханов страшно выкатил глаза, схватил Матушкина за руку, дёргал его из стороны в сторону и оглушительно орал:
- Вы - дурак! Просите у неё прощенья! Разве я похож на селадона (селадон – в одном из значений - человек, обычно пожилой, который любит ухаживать за женщинами, волокита – Ред.), чёрт вас возьми!
Матушкин крепко ударился затылком о косяк двери, сел на пол и, молча глядя, как бьётся в рыданиях тело жены, махал рукою, указывая Муханову на дверь.
- Я не могу, не могу, - кричала жена, закрыв лицо руками, а ему казалось, что она смеётся.
- Уведите меня к папе...
- Конечно, вы должны уйти от этого господина, - решил Муханов.
И они ушли.
Четыре дня Матушкин сидел дома, сказавшись больным и не зная, что ему делать. Он не сомневался в измене жены, но не мог объяснить себе - почему?
«Я ей нравился», - думал он, вспоминая её ласки.
Часами стоял перед зеркалом, внимательно и сумрачно разглядывая своё приличное лицо: оно было строго обтянуто чиновничьей кожей, обесцвеченной воздухом канцелярии, на нём даже и теперь неподвижно застыло солидное выражение уверенности человека в своих достоинствах. И вся фигура была солидная: крепкая, на широких костях.
Нестерпимо больно было ему вспоминать себя таким, как он отразился в зеркале: испуганным, удивлённым и жалким, и в то же время он всем телом чувствовал, что страстно, неисчерпаемо любит жену, что в этой любви сгорают все его планы, расчёты и надежды, в ней – всё его самолюбие и оно настойчиво требует победы над женщиной.
«Почему? - думал Матушкин, крепко потирая лоб, и с холодным отчаянием в груди считал: - Мне - тридцать один год, ей восемнадцать, а ему - с лишком сорок. Седой... Однако - о чём же, кроме любви, можно говорить так, как они говорили?»
Ему хотелось увидеть жену, поговорить с нею, но та сила, которую он считал чувством собственного достоинства, властно удерживала его:
«Не надо поддаваться. Это слабость...»
Закрыв глаза, он вспоминал жену - маленькую, стройную, её волосы причёсаны гладко, заплетены в косу и образуют на затылке пышный золотистый узел. У неё красноречивые и бойкие ручки, тонкое овальное лицо, может быть - слишком серьёзное для её возраста, но светло-голубые глаза улыбаются мягко и наивно. В этой улыбке всегда есть что-то возбуждающее тревогу, - она является часто, но, быстро ускользая, не даёт понять её, остаётся неопределённой. И Матушкин думает:
«Смеётся потому, должно быть, что сознаёт своё превосходство над мужем, плебеем».
На пятый день пришёл отец Матушкина, изукрашенный медалями седой унтер, и, слишком часто нюхая табак, сообщил, что гимназисты седьмого и восьмого класса с наслаждением рассказывают в подробностях о том, как недавняя их подруга, Варя Кандаурова, изменила мужу.
- А уж если о чём гимназисты говорят - это весь свет знает... Ты, Сергей, не очень всё-таки гневайся. Женщина всегда старается мужа надуть, это как служащий хозяина всё равно...
Проводив отца, Матушкин написал прошение о переводе в другой город, сам снёс его на почту, отправился в дом тестя и был до глубины души потрясён встречей с женою: она бросилась ему на шею и, до боли крепко обнимая его, стала упрекать, смеясь, плача, жалуясь:
- Как ты оскорбил меня!
И спрашивала, смущённо заглядывая в глаза мужа:
- Ты очень сильно любишь меня?
Он растерялся, ему хотелось встать пред нею на колени, сжимая её хрупкое тело, он говорил с удивлением и стыдом:
- Я сам не знал, что так сильно. Очень мучился без тебя... я самолюбив... испугался...
После этого с месяц времени они жили уединённо, почти не выходя из дома, оба охваченные взрывом молодой страсти, жили торопливо, как бы предчувствуя, что огонь скоро погаснет, и стараясь найти за ним нечто более прочное и устойчивое.
Но часто жена, утомлённая ласками, молча, мечтая, с улыбкой, едва заметной на бледном лице, смотрела куда-то сквозь стены вдаль подозрительно неподвижным и пристальным взглядом тёмно-голубых добрых глаз ....

Горький Максим


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.


   
 
  #1 коммент: Мертвец (4 апреля 2009 20:06)  
 
   
 
 
   
 
Вывернулась,блядь! wink
 
   
 
   
 
 
 
 
   
 
  #2 коммент: Хмурый (4 апреля 2009 20:26)  
 
   
 
 
   
 
Цитата: Мертвец
Вывернулась,блядь!

Ахахахаа..Мертвец вечно ты рубишь с плеча.....смеюсь wink


--------------------
 
   
 
   
 
 
 
 
   
 
  Информация  
 
   
 
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.