Нет.
Я бы крикнул – «Не верю!»
Ну, скажите на милость, с какой стати у нее такое строгое лицо?
Ну, что, в конце концов, насильно ее заставляют раздеваться, что у нее вся скорбь человечества на лице прописана?
Есть вариант, конечно, что она так пытается играть лицом.
Но тогда, опять же, вспоминаем Станиславского с его великим учением и великой фразой.
Потому как посыл ее игры совершенно непонятен.
Что сказать то хотели, девушка?
