Лучшая поэзия – это поэзия тела.

Облака плыли по потолку. Из-за тучки выглянул медведь и улыбнулся мне в ответ. Я кончила в третий раз, закурила и расправилась с бутылкой вермута. Вермут был на редкость приторным, как Сусликов, читающий в слух свои антиглобалистские стихи. От суммы этих приторностей и совершенного изнеможения, мне вдруг стало плохо. Я успела добежать до туалета и приподнять крышку унитаза, полбутылки приторного Сусликова, стремительным домкратом, вытошнилось из меня. Я стерла с пола ногой, расплескавшиеся крошки антиглобалистских стихов, и нажав на рычажок, смыла неусвоенного Сусликова, к ебеням собачим, в канализацию. Дойдя до бара, я обнаружила там бутылку абсента, непочатый флакон приторного Сусликова, водку абсолют, две бутылки вина, какую то иноземную гадость, типа шкалик кальвадоса и бульбулятор, подаренный мне Флобером, на юбилей нашего спаривания. Признаться, спиртное в меня уже не лезло. Я взяла бульбулятор, поскребла по сусеками и раскопала, таки, среди прочего непотребного дерьма, пол спичечного коробка потребного дерьма.
Голая, сидя на облаке в позе лотос, я учила, тупо улыбающегося, медведя медитировать. Этот косолапый придурок совсем ни как не поддавался дрессировке. Он лишь искоса поглядывал на мои груди и сосал лапу.
Я злилась на него.
— Не суй, ты, Миша, в рот всякую микробную каку – погрозила я ему пальцем – слушай и повторяй за мной. Ом, мани, падме, хум.
Но Миша лишь мычал, как корова и сосал свою волосатую лапу.
Да, подумала я, таким способом, просветлить Мишу мне не удастся.
— Не быть тебе, косолапый, Буддой, так и сдохнешь темным припизднутым полуебком, не познавшим радости жизни и ни когда не станешь просветленным полярным медведом.
Миша вытащил изо рта лапу и заплакал, как Таня, потерявшая мячик.
Мне стало ужасно жалко бедолагу.
— А хочешь, я научу тебя заниматься онанизмом.
И тут я увидела блеск в его глазах. Ни чего не выражающие глаза зверя, вдруг наполнились сократовской мудростью и неподдельным любопытством физика экспериментатора.
— Хочу – сказал Миша и пустил слюну.
Мы кончили вместе.
— Спасибо — сказал Миша и растаял в серости потолочного облака.
Я курила, когда из-за туч на мою кровать спустились разнообразные звери, каждой твари по паре.
Они окружили меня, как Банифация дети. Звери сидели молча, наблюдая, как я курю. Я докурила и затушила окурок.
— Научи их тоже – робко, смотря на меня умоляюще, попросил Миша.
Я кончила в пятый раз.
— Спасибо – сказали звери и удалились, по всей видимости, полученные теоретические знания, трансформировать в практические навыки.
Я проснулась, от телефонного звонка. За окном был погожий денек и солнышко ехидно улыбалось, ощупывая меня своими ультрафиолетовыми щупальцами.
— Ало, кто это? – заспанным голосом, спросила я.
— Это я Сусликов, — бодро отрапортовал Сусликов — чем занимаешься?
— Вообще то спала, а чего? – недовольная тем, что меня потревожили, ответила я ему.
— Пойдем в зоопарк? – прощебетал, словно соловей в брачный период, Сусликов.
— Иди в пизду – только и нашла, что сказать, и повесила трубку.
Я зевнула, потянулась, выкурила сигарету, плюнула в солнце и некоторое время спустя, кончила в шестой раз и подмигнула, улыбающемуся мне Мишке.

источник тут